Ой... Телефонный звонок отвлек... Продолжаю.

Считается, что массовое употребление понятия "интеллигенция" как слоя людей "высокой умственной и этической культуры" началось в конце XIX века с подачи прозаика и журналиста Петра Боборыкина, который объяснял, что взял термин из немецкого языка, где его использовали для обозначения части общества, которая занимается интеллектуальной деятельностью. Он же относил к интеллигенции людей, имеющих общую духовно-нравственную основу. И в этом смысле понятие пришло обратно на Запад, где стало считаться чисто русским (intelligentsia).

А в 1998 году на базе Ивановского госуниверситета был создан НИИ интеллигентоведения, сотрудники которого вычленили 10 признаков настоящего интеллигента:
- передовые для своего времени нравственные идеалы;
- патриотизм, основанный на вере в свой народ и беззаветной, неисчерпаемой любви к малой и большой Родине;
- чуткость к ближнему, такт и мягкость в проявлениях;
- активная умственная работа и непрерывное самообразование;
- творческая неутомимость;
- независимость, стремление к свободе самовыражения и обретение в ней себя;
- критическое отношение к действующей власти, осуждение любых проявлений несправедливости;
- подвижничество;
- верность своим убеждениям, подсказанным совестью, и даже склонность к самоотречению;
- неоднозначное восприятие действительности, что ведет к политическим колебаниям, а порой - и к проявлению консерватизма.

( по материалам статьи из "ВМ")

А мне вспоминается движение народничества, уходы врачей, учителей и писателей в народ. "Мы должны служить ему, потому что получили образование за его счет" - эта нравственная позиция была присуща нашей интеллигенции еще совсем недавно и считалось нормой, что мы должны помогать людям бескорыстно.
Уходящая натура?..

Почему то вспомнилось выражение; "вшивый интеллигент" Думаю, что появилось оно в советские годы. Интересно, подразумевалось, что не настоящий, или в прямом смысле, с вшами?

Повелось это со сталинских лагерей... Думаю, что без объяснений понятно из-за чего... И звучало как ругательство.

Цитата:

Сообщение от Людмила:
... Думаю, что без объяснений понятно из-за чего...

Мне не понятно. Я не слышал выражения, "вшивый вор". В лагерях не только интеллигенты сидели.

Вор в тюрьме (лагере) по определению лидер... "Я воровское уважаю, а ментовское презираю"... Оскорбить вора - дело опасное. А интеллигента-сидельца... как два пальца об асфальт.
"Ах, что скажет графиня Мария Алексеевна!"

Там и работяг хватало. И колхозников.

Я поняла... Я женщина интеллигентная и поэтому умолкаю.

Цитата:

Сообщение от Людмила:
- критическое отношение к действующей власти

Судя по нынешним настроениям в обществе, а особенно в соцсетях, так у нас одни сплошные интеллигенты....

Цитата:

Сообщение от Иван:
Мне не понятно. Я не слышал выражения, "вшивый вор". В лагерях не только интеллигенты сидели.

Цитата:

Сообщение от Иван:
Там и работяг хватало. И колхозников

Интеллигентов презирали за несвойственную данной среде мягкость, тактичность и образованность. Часто не умеющих за себя постоять. В то же время, я думаю, им завидовали, непоколебимости их нравственных принципов. Вшивый, а ведет себя подобающе воспитанию. Это бесило, видимо.

Цитата:

Интеллигентов презирали за несвойственную данной среде мягкость, тактичность и образованность.

Трудно представить, что Лихачева называли вшивым интеллигентом. Думаю, что скорее всего, это не приспособленность к трудным условиям. Возможно, что среди интеллигенции, попадались люди, которые с детства привыкли к прислуге и сами ничего не умели делать своими руками.

Цитата:

Сообщение от Иван:
Думаю, что скорее всего, это не приспособленность к трудным условиям

Великую истину сказал Достоевский: “Простолюдин, идущий на каторгу, приходит в свое общество, даже, быть может, более развитое. Человек образованный, подвергшийся по законам одинаковому с ним наказанию, теряет часто несравненно больше него. Он должен задавить в себе все свои потребности, все привычки; должен перейти в среду для него недостаточную, должен приучиться дышать не тем воздухом… И часто для всех одинаковое наказание превращается для него в десятеро мучительнейшее. Это истина”… (“Мертвый дом”).

Цитата:

Сообщение от Иван:
Возможно, что среди интеллигенции, попадались люди, которые с детства привыкли к прислуге и сами ничего не умели делать своими руками.

Борис Ширяев посвятил одну главу своей книги «Неугасимая лампада» подвигу баронессы Наталии Модестовны Фредерикс на Соловках.

"Внутренняя жизнь женбарака была адом, и в этот ад была ввержена фрейлина трех императриц, шестидесятипятилетняя баронесса, носившая известную всей России фамилию.
Петербургская жизнь баронессы могла выработать в ней очень мало качеств, которые облегчили бы ее участь на Соловках. Так казалось. Но только казалось. На самом деле фрейлина-баронесса вынесла из нее истинное чувство собственного достоинства и неразрывно связанное с ним уважение к человеческой личности, предельное, порою невероятное самообладание и глубокое сознание своего долга.
Попав в барак, баронесса была там встречена не “в штыки”, а более жестоко и враждебно. Стимулом к травле ее была зависть к ее прошлому.
Прошлое, элегантное, утонченное, яркое проступало в каждом движении старой фрейлины, в каждом звуке ее голоса. Она не могла скрыть его, если бы и хотела, но она и не хотела этого. Она оставалась аристократкой в лучшем, истинном значении этого слова; и в Соловецком женбараке, в смраде матерной ругани, в хаосе потасовок она была тою же, какой видели ее во дворце Она не чуждалась, не отграничивала себя от окружающих, не проявляла и тени того высокомерия, которым неизменно грешит ложный аристократизм. Став каторжницей, она признала себя ею и приняла свою участь, неизбежность, как крест, который надо нести без ропота, без жалоб и жалости к себе, без сетования и слез, не оглядываясь назад.

Тотчас по прибытии баронесса была, конечно, назначена на “кирпичики”. Можно представить себе, сколь трудно было ей на седьмом десятке носить на себе двухпудовый груз. Ее товарки по работе ликовали:

– Баронесса! Фрейлина! Это тебе не за царицей хвост таскать! Трудись по-нашему! – хотя мало из них действительно трудился до Соловков.

Они не спускали с нее глаз и жадно ждали вопля жалобы, слез бессилия, но этого им не пришлось увидеть. Самообладание, внутренняя дисциплина, выношенная в течение всей жизни, спасли баронессу от унижения. Не показывая своей несомненной усталости, она доработала до конца, а вечером, как всегда, долго молилась стоя на коленях перед маленьким образком.
То же повторялось и в последующие дни. Баронесса спокойно и мерно носила сырые кирпичи, вернувшись в барак, тщательно чистила свое платье, молча съедала миску тресковой баланды, молилась и ложилась спать на свой аккуратно прибранный топчан. С обособленным кружком женбарачной интеллигенции она не сближалась, но и не чуждалась и, как и вообще не чуждалась никого из своих сожительниц, разговаривая совершенно одинаковым тоном и с беспрерывно вставлявшей французские слова княгиней Шаховской и с Сонькой Глазком, пользовавшейся в той же мере словами непечатными.
Настал день, когда беременную уборщицу камеры надо было заменить, и по старой тюремной традиции эта замена производилась демократическим порядком – уборщица выбиралась. Работа ее была сравнительно легкой: вымыть полы, принести дров, истопить печку. За место уборщицы боролись.

– Кого поставим? – запросила Кораблиха. Она была старостой камеры.

– Баронессу! – звонко выкрикнула Сонька Глазок, безудержная и в любви и в ненависти. – Кого, кроме нее? Она всех чистоплотней! Никакой неприятности не будет…

Довод был веский. За грязь наказывалась вся камера. Фрейлина трех всероссийских императриц стала уборщицей камеры воровок и проституток. Это было большой “милостью” к ней. “Кирпичики” явно вели ее к могиле.

Когда вспыхнула страшная эпидемия сыпняка, срочно понадобились сестры милосердия или могущие заменить их. Нач. санчасти УСЛОН М. В. Фельдман не хотела назначений на эту смертническую работу. Она пришла в женбарак и, собрав его обитательниц, уговаривала их идти добровольно, обещая жалованье и хороший паек. Желающих не было. Их не нашлось и тогда, когда экспансивная Фельдман обратилась с призывом о помощи умирающим.

В это время в камеру вошла старуха-уборщица вязанкой дров. Голова ее была укручена платком – дворе стояли трескучие морозы. Складывая дрова печке, она слышала лишь последние слова Фельдман:

– Так никто не хочет помочь больным и умирающим?

– Я хочу, – послышалось от печки.

– Ты? А ты грамотная?

– Грамотная.

– И с термометром умеешь обращаться?

– Умею. Я работала три года хирургической сестрой в Царскосельском лазарете…

– Как ВАША фамилия?

Прозвучало известное имя, без титула.

Двери сыпнотифозного барака закрылись за вошедшими туда вслед за фрейлиной трех русских императриц. Оттуда мало кто выходил.
Баронесса была назначена старшей сестрой, но несла работу наравне с другими. Рук не хватало. Работа была очень тяжела, т. к. больные лежали вповалку на полу и подстилка под ними сменялась сестрами, выгребавшими руками пропитанные нечистотами стружки. Страшное место был этот барак.

Баронесса работала днем и ночью, работала так же тихо, мерно и спокойно, как носила кирпичи и мыла пол женбарака. С такою же методичностью и аккуратностью, как, вероятно, она несла свои дежурства при императрицах. Это ее последнее служение было не самоотверженным порывом, но следствием глубокой внутренней культуры, воспринятой не только с молоком матери, но унаследованной от ряда предшествовавших поколений. Придет время, и генетики раскроют великую тайну наследственности.

Владевшее ею чувство долга и глубокая личная дисциплина дали ей силы довести работу до предельного часа, минуты, секунды…

Час этот пробил, когда на руках и на шее баронессы зарделась зловещая сыпь. М. В. Фельдман заметила ее.

– Баронесса, идите и ложитесь в особой палате… Разве вы не видите сами?

– К чему? Вы же знаете, что в мои годы от тифа не выздоравливают. Господь призывает меня к Себе, но два-три дня я еще смогу служить Ему…

Они стояли друг против друга. Аристократка и коммунистка. Девственница и страстная, нераскаянная Магдалина. Верующая в Него и атеистка. Женщины двух миров.

Экспансивная, порывистая М. В. Фельдман обняла и поцеловала старуху.

Когда она рассказывала мне об этом, ее глаза были полны слез.

– Знаете, мне хотелось тогда перекрестить ее, как крестила меня в детстве няня. Но я побоялась оскорбить ее чувство веры. Ведь я же еврейка.

Последняя секунда пришла через день. Во время утреннего обхода баронесса села на пол, потом легла. Начался бред..."

Убедительно. Спасибо, Василиса.

Цитата:

Сообщение от Василиса:
С обособленным кружком женбарачной интеллигенции она не сближалась, но и не чуждалась

Вот об этом я и подумал. Обособленный кружок, женбарачной интеллигенции. Они держались обособленно и считали себя выше остальных. Все таки настоящий интеллигент, это не тот, кто матом не разговаривает и правительство ругает а человек, готовый на самопожертвование ради ближнего и при этом не ропщет на Бога. Возможно, что в этом обособленном кружке, были интеллигенты, которые занимались саморазвитием, в современном понимании. Знали много языков, хорошо разбирались в психологии и политике, но у них не было главного. не было той веры в Бога, какая была у баронессы.